Решить вопрос о посещении территории ГБОУ ДО РК ДОЦ Сокол с целью внешнего осмотра и знакомства с объектом культурного наследия «Охотничий дом Юсупова» можно после согласования с администрацией. Позвоните по телефону: +7(365)5464438 или отправьте письмо-заявку на электронный адрес info@sokol.com.ru, где укажите контактные данные отправителя (Фамилию, имя, отчество и номер телефона) для связи и согласования даты и времени.

Князья Юсуповы

Из истории рода князей Юсуповых

Древний русский род князей Юсуповых происходит от Юсуфа (убит в 1556г.), султана ногайской орды. Его прапрадед Едигей Мангит, владетельный Ногайский князь (умер в нач. XV в.), был военачальником при Тамерлане. У Юсуфа-мурзы было два сына: Иль-мурза и Ибрагим (Абрей), которых отправил в 1565 г. в Москву убийца их отца, дядя Измаил. Потомки их в последние годы царствования Алексея Михайловича приняли Крещение и писались Юсупово-Княжевы до конца XVIII века, а после стали просто князьями Юсуповыми. От Иль-мурзы произошли две ветви князей Юсуповых, одна из которых угасла в XVIII веке, после кончины его потомка в пятом колене князя Семена Ивановича. От Ибрагима происходит младшая ветвь князей Юсуповых.

Этот род был известен и очень богат. Юсуповы имели дома и усадьбы в Москве и Петербурге. Одним из самых известных является поместье Архангельское, купленное ими у князей Голицыных. Юсуповым долгое время (1730-1917) принадлежало и подмосковное имение Спасское-Котово (г. Долгопрудный), в котором находилась церковь в честь Нерукотворного Образа Спасителя, ставшая местом упокоения многих членов этого великокняжеского рода. Задумывалось Спасское как второе Архангельское. Об этом свидетельствуют сохранившиеся до сих пор остатки копаных прудов, стройных липовых аллей, древние планы имения. Но после революции усадьба была разрушена и разграблена, как, впрочем, и большая часть богатств рода Юсуповых.

Особую честь и положение в обществе княжеский род приобретает со времен Петра Великого. Боевой генерал Григорий Дмитриевич Юсупов был удостоен права основать родовой орден князей Юсуповых, внесенный в 3 часть Общего Гербовника.

Григорий Дмитриевич (1676 — 1730) начал служить при Петре Великом стольником; участвовал с ним в Азовских походах; сражался с шведами под Нарвой, Полтавой и Выборгом; при Екатерине I был сенатором, при Петре II — первым членом государственной военной коллегии. Он имел сына Бориса, унаследовавшего его огромное состояние.

Борис Григорьевич Юсупов (1696 — 1759), будучи сановным и богатым царским вельможей, купил село Спасское-Котово в Подмосковье (сейчас это город Долгопрудный). Борис Григорьевич в царствование Анны Иоанновны и при Иоанне Антоновиче был московским губернатором, при Елизавете Петровне — сенатором, президентом коммерц-коллегии и главным директором кадетского корпуса, девять лет управлял сухопутным Шляхетным корпусом.

Приобретя имение на реке Клязьме, он занялся перестройкой, освящением и реставрацией уже построенной в то время церкви Спаса Нерукотворного Образа. В 1754 году князь обратил внимание на построенный «из давних лет прежними владельцами села» (боярами Репниными) придел, который к тому времени не был освещен и использовался для «поклажи церковной утвари и ризницы и в котором как престола, так и жертвенника и признаков никаких церковных не имелось». Поэтому к весне 1755 года в храме были устроены Престол и жертвенник. В мае 1755 года служитель дома Б. Г. Юсупова Щербачев обратился в Московскую Духовную Консисторию с просьбой об освящении вышеназванного придела «во имя Богоматери Владимирская» и получил указ об освящении его на вновь выданном антиминсе протопопом Большого Успенского Собора с братией.

Борис Григорьевич, внесший большой вклад в развитие имения Спасское, умер в 1759 году и похоронен на Лазаревском кладбище Александрово-Невской Лавры в Петербурге. С тех пор владелицей усадьбы Спасское-Котово в Подмосковье стала его вдова, Ирина Михайловна, урожденная Зиновьева (1718 — 1788). У них было пятеро детей: четыре дочери (княжны Елизавета, Александра, Анна и Авдотья) и один сын Николай, лейб-гвардии конного полку корнет.

Ирина Михайловна Юсупова еще почти 30 лет после смерти мужа жила в Спасском и управляла им. В ее распоряжении, как написано в «Экономических примечаниях» Московской губернии за 1766 — 1770 годы, в селе Спасском-Котово Воскресенского уезда значится «церковь каменная Спаса Нерукотворного Образа, господский дом деревянный, сад с плодовитыми деревьями».

В 1772 году умерла одна из дочерей Бориса Григорьевича и Ирины Михайловны — Анна Борисовна Протасова. В связи с этим в северном Владимирском приделе около левого клироса под полом был устроен склеп, в котором она была погребена.

По смерти Ирина Михайловна была похоронена рядом с дочерью в склепе храма. Над прахом обеих были положены чугунные доски и поставлена мраморная урна. Так скромная усадебная церковь превратилась в родовую усыпальницу князей Юсуповых.

С этих пор владельцем села Спасское становится единственный сын Бориса Григорьевича и Ирины Михайловны — Николай Борисович Юсупов.

 Николай Борисович Юсупов (1750 — 1831) с 1783 по 1789 гг. был посланником в Турине, откуда им была привезена картина М. Полтева «Плащаница», затем сенатором. Император Павел I сделал его министром уделов, а Александр I — членом государственного совета. Юсупов провел несколько лет в Европе «для своего личного образования». В 1791 году назначен директором театров. Трижды назначался Верховным маршалом (председателем коронационной комиссии) при восшествии на престол императоров: в 1796 году — при коронации Павла I, в 1801 году — при коронации Александра I и в 1826 году — при коронации Николая I. Кроме того, Николай Борисович Юсупов занимал следующие должности: в 1797 году он был главным директором Мануфактур-Коллегии; в 1802 году — членом Государственного совета; в 1812 году, во время войны России с Францией, членом Комитета по распоряжению войсковым продовольствием в Москве; в 1817 году — главноначальствующим над Экспедицией Кремлевского строения, а также над мастерской Оружейной палаты, а с 1823 году он вновь член Государственного совета.

Николай Борисович был самым известным и богатым вельможей «Златого века» Екатерины. Князь жил в своих древних палатах в Москве, в Харитоньевском переулке. Но большая часть его состояния шла на Архангельское, где он не раз принимал царствующих особ.

Архангельское

О подмосковном имении Архангельское, ставшем теперь усадьбой-музеем, надо сказать особо.

 «Русские чувствуют красоту природы, умеют даже украшать ее. Например, село Архангельское в 18 верстах от Москвы, вкусом и великолепием садов своих может удивить самого британского лорда; счастливое, редкое местоположение еще возвышает красоту их, -» писал известный историк тех лет Н. М. Карамзин в своей знаменитой книге «Путешествие вокруг Москвы».

Архангельское — явление исключительной значимости в истории русской культуры. Благодаря своей красоте и разнообразию коллекций усадьба снискала всемирную извстность. Построенная на высоком берегу Москвы-реки церковь Михаила Архангела (2 пол. XVII в.), Большой дворец (кон. XVII — нач. XIX вв..), словно великолепной рамой украшенный мраморной скульптурой террас, строгий регулярный парк с Малым дворцом «Каприз», павильонами и памятными колоннами, укрытый старыми деревьями пейзажного парка знаменитый Театр с сохранившимися в нем декорациями прославленного художника П. Гонзага, усыпальница — «Колоннада» (1916 г., арх. Р. И. Клейн) превратили Архангельское в одно из красивейших мест Подмосковья. Художественный облик усадьбы, принадлежавшей до 1809 г. князьям Голицыным и приобретенной затем «для веселья, а не для прибыли» богатейшим русским вельможей, коллекционером и меценатом князем Н. Б. Юсуповым, определился уже в XVIII столетии; расцвет ее приходится на первую треть XIX в. Процесс строительства и украшения усадьбы осуществлялся благодаря таланту зодчих де Герна, Тромбаро, Петтонди, Гонзага, Бове, Тюрина и высокому профессионализму крепостных мастеров.

Усадьба постоянно привлекала к себе внимание современников. В разное время ее посетили выдающиеся деятели русской культуры: историк и писатель Н.М.Карамзин, поэты А.С.Пушкин и П.А.Вяземский, литераторы А.И.Герцен и Н.П.Огарев, художники В.А.Серов, А.Н.Бенуа, К.Е.Маковский, К.А.Коровин, музыканты К.Н.Игумнов и И.Ф.Стравинский. Не обошли вниманием усадьбу Архангельское и члены русской императорской фамилии. Здесь неоднократно бывали Александр I и Николай I, Александр II и Александр III. Есть тут и храм-памятник Екатерине II.Особую ценность придают Архангельскому его знаменитые коллекции. Воображение гостей усадьбы поражали представленные здесь собрания: произведения выдающихся живописцев XVII — 1 пол. XIX вв.. (А. Ван Дейка, Д.Б.Тьеполо, Ф.Буше, Ю.Робера, П.А.Ротари и др.), обширная коллекция предметов декоративно-прикладного искусства, среди которых особое место занимают изделия, выполненные на фарфоровом и хрустальном заводах кн. Юсупова в селе Архангельском, редкое собрание скульптуры (VII в. до н.э. — нач. XX в.) и сохранившаяся до нашего времени уникальная усадебная библиотека (более 16 тыс. томов русских и западно-европейских авторов).

А.С. Пушкин и Юсуповы

 Об Архангельском знают все просвещенные люди, но мало кто даже из интересовавшихся династией Юсуповых знает о подмосковной усадьбе Спасское-Котово, о роли ее в жизни Николая Борисовича. Забвение этого местечка тем более странно, что этот один из известнейших князей рода там захоронен.

При Николае Юсупове, на рубеже XVIII — XIX веков, усадьба Спасское-Котово переживала небывалый расцвет: там была создана регулярная планировка с «прешпектовыми» аллеями, плодовыми садами, копаными прудами. В селе был построен кирпичный завод. В отказных книгах за 1799 год записано: «В селе Спасском, Котово тож, церковь каменная Спаса Нерукотворного Образа с приделом Владимирской Божьей Матери, деревянный дом с деревянными же службами. Легулярный сад с ранжереями, с плодовитыми деревьями, четыре пруда, кирпичные заводы».

В молодости князь Николай много путешествовал и был принят у многих тогдашних властителей Европы. Известно, что Николай Борисович Юсупов водил короткую дружбу не только с государственными деятелями, но и с людьми искусства.

Особого внимания заслуживают отношения с выдающимся, всемирно известным русским поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным (1799 — 1837). Когда поэт был еще ребенком, семья Пушкиных некоторое время жила в доме Юсуповых, в Харитоньевском переулке. Александр Пушкин был ровесником сына Николая Юсупова, Бориса. О Николае Борисовиче Юсупове у Александра Сергеевича сохранились еще детские впечатления. Будучи юношей, Пушкин не раз бывал в Архангельском. Честолюбивый хозяин даже поставил в этом имении памятник великому поэту, выполненный неизвестным скульптором.

Многим известна ода А. С. Пушкина «К вельможе», написанная им в 1830 году, посвященная Н. Б. Юсупову. В ней он создает облик двух эпох, сменивших друг друга, дает описание образа жизни вельможи, Юсупова, объездившего весь мир. Во всех исторических и лингвистических справках значится, что первая часть стихотворения написана об Архангельском:

От северных оков освобождая мир,

Лишь только на поля, струясь, дохнет зефир,

Лишь только первая позеленеет липа,

К тебе, приветливый потомок Аристипа,

К тебе являюсь я; увижу сей дворец,

Где циркуль зодчего, палитра и резец

Ученой прихоти твоей повиновались

И вдохновенные в волшебстве состязались.

Да, это написано об Архангельском, но не в Архангельском. В лингвистической справке значится: «В одном из подмосковных имений». В год написания стихотворения Архангельское отстраивалось после грандиозного пожара. Сам Николай Борисович доживал последние годы в Спасском, где и был похоронен. Так уж не Котовские ли липы зеленеют в первых строчках пушкинского послания «К вельможе»?

В книге А. С. Пушкина «Опровержение критики» есть такие строки: «Возвратясь из-под Арзрума, написал я послание к князю Юсупову. В свете оно тотчас было замечено, и были… мною недовольны. Светские люди имеют в высокой степени этого рода чутье. Это заставило вельможу звать меня по четвергам обедать…» (1830 год). В это время Николай Борисович Юсупов живет в Спасском-Котово. Возможно, именно здесь бывал Пушкин по четвергам! Жаль, что этот факт забыт и не считается исторически ценным.

В 1831 году князь Николай Борисович Юсупов скончался и был погребен за алтарем северного придела Владимирской иконы Божьей Матери. Над его могилой была выстроена часовня-усыпальница. Она вплотную примыкала к апсиде северного придела.

Наследником несметных богатств Николая Борисовича Юсупова стал его единственный сын Борис Николаевич Юсупов (1794 — 1849). Это был человек не такой эмоциональный и менее влюбленный в искусство. В Архангельском он уже не жил, а, находясь в Москве, останавливался в Спасском. Художественные ценности Архангельского он стал перевозить в свои петербургские владения, пока Император не узнал об этом и не запретил ему «грабить самого себя».

Борис Юсупов занялся дальнейшими преобразованиями села Спасское-Котово. При нем был создан проект нового придела в честь святителя Николая Чудотворца. Придел будет построен на месте сломанной южной части обходной галереи, симметрично северному Владимирскому приделу, но освятят его уже после смерти Бориса Николаевича — в 1853г. К тому же, Борис Юсупов начал строительство деревянной богадельни во имя Святой Мученицы Татьяны на семь келий «для призрения своих дворовых людей», окончание которого, видимо по причине его смерти, затянулось до 1859г.

Князь Борис Николаевич Юсупов, действительный статский советник, гофмейстер, похоронен в склепе Спасской церкви. На его гробнице вырезана надпись, написанная им самим при жизни: «Здесь лежит русский дворянин, князь Борис, княж Николаев, сын Юсупов. Родился 1794 года, июля девятого.» Приписано: » Скончался 1849 года октября 25 -го». Внизу была написана по-французски его любимая поговорка: «Честь превыше всего».

Потомки Юсуповых

 Князь Борис Николаевич Юсупов был дважды женат. Первый раз на княжне Прасковье Павловне Щербатовой (1795-1820), с которой они не имели общих детей. Она покоится у левого клироса в четверике церкви Спаса Нерукотворного.

Второй раз князь был женат на Зинаиде Ивановне Нарышкиной, от которой имел сына Николая (1831-1891), ставшего церемониймейстером и гофмейстером Императорского двора, последним наследственным князем по мужской линии князей Юсуповых. Ему по особому распоряжению царя было разрешено передать свой титул дочери, Зинаиде Николаевне, для того, чтобы известная княжеская фамилия не канула в века.

Зинаида Николаевна Юсупова Вышла замуж за потомка Прусских королей графа Феликса Сумарокова-Эльстон, который принял титул и стал князем Юсуповым. Они и владели Архангельским и Спасским до 1917 года. От этого брака родилось два сына: Николай и Феликс. В 1908 году Николай убит на дуэли и единственным наследником в роде Юсуповых остается Феликс Феликсович князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон (1887-1967). Теперь княжеский титул и фамилия Юсуповых могли переходить только к старшему в роде из его потомков.

В 1917 году Феликс Феликсович эмигрировал во Францию и больше в Россию не возвращался. Феликс Юсупов женился на княжне Ирине (1887-1970), дочери великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны, племяннице Николая Второго. От их брака родилась дочь Ирина (1915-1983), в замужестве Шереметьева. Дочь ее Ксения (1942 года рождения, в замужестве Сфири) и внучка Татьяна (1968 года рождения) живут в Греции.

Родовое проклятие князей Юсуповых

Накануне ХХ века княгиня Зинаида Николаевна Юсупова заказала у модного художника Серова портреты всех членов семьи. Обычно Валентин Александрович «чванливых и богатых» не писал, но Юсуповой отказывать не стал: «Если бы все богатые люди, княгиня, были похожи на вас, то не осталось бы места несправедливости». Ответ художника удивил: «Несправедливости не искоренить, и тем более деньгами, Валентин Александрович».

Вряд ли Зинаида Николаевна имела в виду социальную справедливость. Для нее, воспитанной в роскоши, любое безденежье было следствием бездумья и безделья, а значит, и вполне справедливым. Юсупова говорила о высшей справедливости, которой, по ее мнению, ее семья была лишена.

Проклятие

Предание о родовом проклятии Юсуповых существует в нескольких вариантах. Даже в семье пересказывали его по-разному. Сама Зинаида Николаевна придерживалась варианта бабки — Зинаиды Ивановны Нарышкиной-Юсуповой-де Шаво-де Серр.

Основателем рода считается хан Ногайской Орды Юсуф-Мурза. Желая вопреки воле большинства соплеменников замириться с Москвой и боясь за жизнь своих сыновей, он отослал их ко двору Ивана Грозного. В русской летописи сказано: «Сыновья Юсуфа, прибыв в Москву, пожалованы были многими селами и деревнями в Романовской округе, и поселенные там служилые татары и казаки подчинены им. С того времени Россия сделалась отечеством для потомков Юсуфа».

Старый хан не ошибся: еще не успели его сыновья добраться до Москвы, как его вероломно заколол родной брат. Когда же до Орды дошла весть, что сыновья Мурзы отказались от магометанства и приняли православие, одна из колдуний наложили на них проклятие. Согласно которому, из всех рожденных в одном поколении Юсуповых до двадцати шести лет доживать будет лишь один, и продолжится это вплоть до полного изничтожения рода.

Почему проклятие звучало столь витиевато, сказать трудно, но сбывалось оно неукоснительно. Сколько бы детей у Юсуповых не рождалось — до двадцати шести доживал только один.

При этом на благополучии семьи подобная зыбкость рода никак не сказывалась. К 1917 году Юсуповы были вторыми по богатству после Романовых. Им принадлежало 250 тыс. десятин земли, они были владельцами сахарных, кирпичных, лесопильных заводов, фабрик и рудников, ежегодный доход от которых составлял более 15 миллиона золотых рублей. А роскоши Юсуповских дворцов могли позавидовать великие князья. К примеру, комнаты Зинаиды Николаевны в Архангельском и во дворце в Санкт-Петербурге были обставлены мебелью казненной французской королевы Марии-Антуанетты. Картинная галерея по своему подбору соперничала с Эрмитажем. А драгоценности Зинаиды Николаевны включали сокровища, ранее принадлежавшие чуть ли ни всем королевским дворам Европы. Так, великолепная жемчужина «Пелегрина», с которой княгиня никогда не расставалась и изображена на всех портретах, принадлежала когда-то Филиппу II и считалась главным украшением испанской Короны.

Впрочем, Зинаида Николаевна богатство счастьем не считала, а несчастными Юсуповых делало проклятье татарской колдуньи.

Бабушка де Шаво

Из всех Юсуповых, пожалуй, только бабке Зинаиды Николаевны — графине де Шаво — удалось избежать больших страданий из-за безвременной гибели своих детей.

Урожденная Нарышкина, Зинаида Ивановна вышла замуж за Бориса Николаевича Юсупова еще совсем юной девушкой, родила ему сына, затем умершую при родах дочь и только после этого узнала о фамильном проклятье.

Будучи женщиной рассудительной, она заявила мужу, что «рожать мертвецов» впредь не собирается, но если тот не нагулялся, «пусть брюхатит дворовых девок», а она возражать не будет. Так продолжалось до 1849 года, когда старый князь умер.

Зинаиде Ивановне не было сорока, и она, как бы сейчас сказали, пустилась во все тяжкие. О ее головокружительных романах ходили легенды, но наибольшего шума наделало ее увлечение юным народовольцем. Когда того заточили в Шлиссельбургскую крепость, княгиня отказалась от светских увеселений, последовала за ним и подкупами и посулами добилась, что того отпускали к ней по ночам.

Эта история была хорошо известна, о ней судачили, но как ни странно Зинаиду Ивановну не осуждали, признавая право величавой княгини на сумасбродства a la de Balzak.

Потом внезапно все закончилось, какое-то время она жила затворницей на Литейном, но затем, выйдя замуж за разоренного, но родовитого француза, покинула Россию, отказалась от титула княгини Юсуповой и стала именоваться графиней де Шаво, маркизой де Серр.

Об истории с юным народовольцем Юсуповым напомнили после революции. Одна из эмигрантских газет напечатала сообщение, что, пытаясь найти Юсуповские сокровища, большевики простучали все стены дворца на Литейном проспекте. Драгоценностей не нашли, но обнаружили примыкающую к спальне потайную комнату, в которой стоял гроб с забальзамированным мужчиной. Скорее всего, это и был тот, приговоренный к смерти, народоволец, тело которого бабушка выкупила и перевезла в Петербург.

Чудеса Святого Старца

Впрочем, при всей драматургии жизни Зинаиды Нарышкиной-Юсуповой-де Шаво-де Серр, в семье ее почитали счастливой. Все мужья умирали по старости, дочь потеряла при родах, когда привыкнуть к ней еще не успела, много любила, ни в чем себе не отказывала, да и скончалась в окружении родных. У остальных, несмотря на их несметные богатства, жизнь складывалась куда драматичней.

У сына Зинаиды Ивановны, Николая Борисовича Юсупова, было трое детей — сын Борис и дочери  Зинаида и Татьяна. Борис умер в младенчестве от скарлатины, зато дочери выросли не только очень красивыми, но главное — здоровыми девушками. Родители были счастливы, пока в 1878 году с Зинаидой не случилось несчастья.

Осень того года семья проводила в Архангельском. Князь Николай Борисович, почетный опекун, гофмейстер двора, будучи занятым на службе, приезжал редко и коротко.  Княгиня же знакомила дочерей с московскими родными и устраивала музыкальные вечера. В свободное время Татьяна читала, а старшая Зинаида совершала конные прогулки. Во время одной из них девушка поранила ногу. Поначалу ранка показалась незначительной, но уже скоро поднялась температура, и вызванный в поместье доктор Боткин поставил безнадежный диагноз — заражение крови. Скоро девушка впала в беспамятство, и семья приготовилась к худшему.

Потом Зинаида Николаевна рассказывала, что в беспамятстве ей пригрезился знакомый с их семьей отец Иоанн Кронштадский. Придя в себя, она попросила позвать его, а после того, как приехавший старец за нее помолился, стала выздоравливать. При этом княгиня всегда добавляла, что о семейном предании тогда не слышала и не знала, что своим выздоровлением обрекает на смерть младшую сестру.

Танечка умерла от тифа в двадцать два года.

Удар молнии

От некогда богатых Юсуповских архивов в России мало чего осталось. «Пьяная матросня» — как описывал ее в своих воспоминаниях Феликс Юсупов — искала, прежде всего, драгоценности, а попадавшиеся ей непонятные бумаги сжигала. Так погибла бесценная библиотека и архив Александра Блока, сгорели в пожарах архивы почти всех дворянских семей России. Теперь восстанавливать родовые хроники приходится по актам сохранившимся в государственных архивах.

Юсуповы не исключение. Полностью доверяться вышедшим за рубежом воспоминаниям Феликса Юсупова нельзя — он приукрашивает свою роль в убийстве Распутина, довольно субъективно подает революционные события. Но из-за близости к императорской фамилии семейную хронику Юсуповых восстановить не трудно.

После болезни старшей дочери Николай Борисович Юсупов стал особенно настойчив в вопросе ее замужества. Как вспоминала потом Зинаида Николаевна, много хворавший князь боялся, что не увидит внуков.

И вскоре не желавшая огорчать отца княжна  согласилась познакомиться с очередным претендентом на ее руку —  родственником императора, болгарским князем Баттенбергом. Претендента на Болгарский трон сопровождал скромный офицер Феликс Эльстон, в обязанности которого входило представить принца будущей невесте и откланяться.  Зинаида Николаевна отказала будущему монарху и приняла предложение Феликса, которое сделал ей на следующий день после знакомства. Это была любовь с первого взгляда, а для Зинаиды Николаевны, что отмечали все, первая и единственная.

Николай Борисович, как бы ни смутило его решение дочери, перечить ей не стал, и весной 1882 года Феликс Эльстон и Зинаида Юсупова обвенчались. А через год у молодых родился первенец — Николай, названный так в честь деда.

Юсуповы по прямой

Мальчик рос молчаливым и замкнутым, и как ни старалась Зинаида Николаевна его приблизить, у нее это не получалось. Она всю жизнь помнила тот ужас, что охватил ее, когда под Рождество 1887 года, на вопрос, обращенный к сыну, какой бы подарок он пожелал, получила недетский и ледяной ответ: «Я не хочу, чтобы у тебя были другие дети».

Тогда Зинаида Николаевна растерялась, но вскоре выяснилось, что одна из мамок, приставленных к молодому князю, рассказала мальчику о нагайском проклятии. Ее уволили, но ожидавшегося ребенка княгиня стала ждать с чувством гонимого и острого страха.

И поначалу опасения оказались ненапрасными. Николай не скрывал своей нелюбви к Феликсу, и только когда тому исполнилось десять лет, между ними появилось чувство, походившее скорее на дружбу, нежели на любовь двух родных людей.

В 1891 году умер Николай Борисович Юсупов. Незадолго до смерти он обратился за высочайшей милостью на сохранение прославленной фамилии, и по прошествии траура мужу Зинаиды Николаевны графу Сумарокову-Эльстону было дано разрешение именоваться князем Юсуповым.

Семейный рок напомнил о себе в 1908 году.

Роковая дуэль

В воспоминаниях Феликса Юсупова нетрудно заметить, что всю свою жизнь он ревновал мать к старшему брату. Тот, хотя и был внешне больше похож на отца, нежели на Зинаиду Николаевну, своим внутренним миром был схож с ней необычайно. Увлекался театром, музицировал, писал картины. Его рассказы печатались под псевдонимом Роков, и даже скупой на похвалу Лев Николаевич Толстой отметил однажды несомненную одаренность автора.

Окончив Петербургский университет, он получил диплом юриста. В семье заговорили о предстоящей женитьбе, но Николай неожиданно влюбился в Марию Гейден, которая уже была помолвлена с графом Арвидом Мантейфелем, и вскоре эта свадьба состоялась.

Молодые уехали в путешествие по Европе, Николай Юсупов последовал за ними, дуэли было не избежать. И она состоялась

22 июня 1908 года в имении князя Белосельского на Крестовском острове Санкт-Петербурга граф Мантейфель не промахнулся. Николаю Юсупову через полгода должно было исполниться двадцать шесть лет.

«Раздирающие крики раздавались из комнаты отца, — спустя годы, вспоминал Феликс Юсупов. — Я вошел и увидел его, очень бледного, перед носилками, где было распростерто тело Николая. Мать, стоявшая перед ним на коленях, казалась лишившейся рассудка. Мы с большим трудом оторвали ее от тела сына и уложили в постель. Немного успокоившись, она позвала меня, но, увидев, приняла за брата. Это была невыносимая сцена. Затем мать впала в прострацию, а когда пришла в себя, то не отпускала меня ни на секунду».

Порочный херувим

Когда на дуэли погиб Николай, Зинаиде Николаевне было под пятьдесят. Теперь все ее надежды оказались связаны с младшим сыном.

Внешне Феликс походил на мать необычайно — правильные черты лица, большие глаза, тонкий нос, припухлые губы, изящная фигура. Но, если черты Зинаиды Николаевны современники называли ангельскими, то ее младшего сына никто иначе как с падшим ангелом не сравнивал. Во всем его облике херувима чувствовалась некоторая порочность.

Он не был склонен, как его старший брат или мать, к искусствам. Не питал интереса к военной и государственной службе, как его отец или родные по материнской линии. Прожигатель жизни, золотой мальчик, завидный жених. Но и с женитьбой все обстояло не так-то просто.

Зинаида Николаевна пыталась повлиять на сына, писала ему: «Не играй в карты, ограничь веселое времяпрепровождение, работай мозгами!». Но Феликс Юсупов, хотя и обожал мать, побороть себя был не в состоянии. Только лукавое заявление Зинаиды Николаевны о том, что она больна, но не желает умирать, пока не увидит внуков, подвигло его согласиться на женитьбу и пообещать остепениться. Оказия представилась довольно скоро.

В 1913 году на декабрьские вечера в Архангельском приехал великий князь Александр Михайлович.  Он сам завел разговор о женитьбе своей дочери Ирины и Феликса, а Юсуповы с радостью откликнулись. Ирина Александровна была не только одной из самых завидных невест страны, но и потрясающе красива. К слову, в начале ХХ века в России было три признанные красавицы: императрица Мария Федоровна, Зинаида Николаевна Юсупова и Ирина Александровна Романова.

Венчание состоялось в феврале 1914 года в церкви Аничкова дворца. Поскольку теперь Юсуповы находились в родстве с царствующей династией, поздравить молодых прибыла вся императорская семья. Через год у них родилась дочь Ирина.

Мать убийцы

О роли Феликса Юсупова в убийстве Распутина известно почти все. Заманили сластолюбивого старца под предлогом встречи с Ириной Александровной во дворец на Мойке. Сначала травили, потом стреляли и, в конце концов, утопили Распутина в реке.

В своих воспоминаниях Юсупов уверяет, что таким образом пытался освободить Россию от «темной силы, ведущей ее к пропасти». Несколько раз ссылается на мать, поссорившуюся из-за своей неприязни к Распутину с императрицей. Но разве достойно заманивать жертву под предлогом близости с собственной женой? Да и Григорий Распутин вряд ли бы поверил подобному поведению благородного князя.

Уже тогда в объяснениях Юсупова современники подозревали некоторую лукавость и предполагали, что Распутин согласился приехать, чтобы погасить ссору между супругами, вызванную гомосексуальными наклонностями Феликса.

Императрица настаивала, чтобы заговорщиков расстреляли, но поскольку среди них был великий князь Дмитрий Романов, наказание ограничили ссылкой. Феликса сослали в курское имение Ракитное.

Узнав о событиях в Петербурге, Зинаида Николаевна, находившаяся в Крыму, нанесла визит вдовствующей императрице.

«Мы всегда с вами понимали друг друга, — медленно, чуть растягивая слова, произнесла Мария Федоровна. — Но боюсь, что наши молитвы были услышаны слишком поздно. Господь давно наказал моего сына, лишив его головы. Собирайте семью. Если у нас и есть время, то его немного».

Проклятое богатство

В начале войны почти все состоятельные семьи страны перевели свои зарубежные сбережения в Россию. Не явились исключением и Юсуповы. Вызвано это было не только и не столько патриотизмом, сколько желанием сохранить имущество — в победе России никто не сомневался.

Когда грянула революция, Феликс попытался спасти фамильные драгоценности, перевезя их в Москву. Но забрать их оттуда не удалось, и драгоценности были случайно найдены через восемь лет.

Когда 13 апреля 1919 года Юсуповы отплывали из Крыма на миноносце «Мальборо», в России у них оставались: 4 дворца и 6 доходных домов в Петербурге, дворец и 8 доходных домов в Москве, 30 усадеб и поместий по всей стране, Ракитянский сахарный завод, Милятинский мясной завод, Должанские антрацитные рудники, несколько кирпичных заводов и много чего другого.

Но и в эмиграции Юсуповы оказались не среди бедных. Хотя мы уже упомянули, что зарубежные сбережения с началом войны были переведены в Россию, за границей оставалась недвижимость, да и наиболее ценные драгоценности княгини постоянно возили с собой и увезли в эмиграцию.

После того, как Феликс за несколько бриллиантов купил паспорта и визы, Юсуповы обосновались в Париже. Они купили дом в Булонском лесу, где и прожили долгие годы

Старый князь скончался в 1928 году, Зинаида Николаевна в 1939-ом.

Похоронили ее на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Феликс Юсупов от праздной жизни не отказался, и, в конце концов, все вывезенное и имевшееся за границей имущество оказалось растрачено. Его самого, жену и дочь Ирину похоронили в могиле матери. Денег еще на одно место на кладбище не нашлось.

 КОККОЗСКИЙ ДВОРЕЦ –

ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ КНЯЗЕЙ ЮСУПОВЫХ

 

На южной окраине села Соколиное находится необычное, удивительное по красоте и оригинальности сооружение. Здание асимметричной композиции с башней, перепадами черепичных крыш и островерхими каминными трубами — это бывший Коккозский дворец князей Юсуповых.
 
Сразу же после приобретения семейством в апреле 1908 г. имения в этой горной татарской деревушке княгиня Зинаида Николаевна Юсупова пожелала иметь там дом «в местном стиле». Спустя два года дворец был построен. Когда в 1914 г. Феликс Юсупов-младший сочетался браком с племянницей Николая II, княжной Ириной Александровной, «охотничий домик» был приподнесен невестке в подарок.

Архитектором Коккозкого дворца был Николай Краснов, создатель многих дворцов, вилл и особняков в Крыму, в том числе и Ливадийского царского дворца.

По семейному преданию предком древнего княжеского рода Юсуповых был ногайский князь Юсуф. Поэтому было предложено спроектировать дворец в Крымско-татарском стиле. Поэтому Краснов в течение 10 лет участвовавший в работах по реставрации Бахчисарайского ханского дворца, внёс в облик сооружения соответствующие архитектурные мотивы этого дворца.

Изначально дворец был белым, крыша была покрыта блестящей майоликовой черепицей цвета морской волны, а арочные окна имели ажурные переплеты. 

Можно себе представить, какая красота открывалась путнику! Сам Николай II восхищался увиденным в Коккозах, а король Мануэль Португальский, приезжавший сюда погостить, был так очарован дворцом, что отказывался уезжать.

В левой стене у главного входа в здание устроен оригинальный пристенный фонтан Голубой глаз в виде неглубокой стрельчатой ниши. Он был облицован майоликовыми плитками зеленоватых оттенков. В центре находилось керамическое изображение стилизованного голубого глаза, из которого стекала струйка родниковой воды. Идея Голубого глаза связана с легендами о происхождении названия села: Коккоз , об этом мы писали выше.

Мотив голубого глаза повторен в большой витражной композиции высокого парадного холла, а внутри дворца имелись еще два пристенных фонтана. Один из них, выполненный из мрамора, являлся копией бахчисарайского фонтана Слез и находился в большой двухцветной гостиной. 

К сожалению, в настоящее время он установлен в Никитском Ботаническом саду, другой — в фойе при выходе из дворца в парк выполненный в цветной майолике фонтан воспроизводил тоже одну из местных легенд и назывался Сказка. Барельефная композиция Сказки изображала двух жар-птиц с женскими головами и пышными бюстами. Выход в парк был устроен в виде арки с кованной бронзовой решетчатой дверью, свободно пропускавшей во дворец ночную прохладу в знойную летнюю пору.

Во время оккупации Крыма в 1941—1944 гг. обширный ландшафтный парк вырубили немцы, базировавшие во дворце контрразведывательную специальную часть СС с казино для офицеров-карателей. Затем во дворцовых постройках размещалась школа, сельсовет, клуб, музей, турбаза и, наконец, школа-интернат. В результате оригинальные интерьеры и внутреннее убранство, выполненные в «восточном вкусе», были утрачены.

Кроме главного здания, в комплекс входит гостевой корпус, ныне совершенно искаженный переделками, а также хозяйственные постройки, конюшня, соколиный питомник, фонтан у ворот, выполненный в виде высокой стелы из тесаных диоритовых блоков.

Одновременно со строительством дворца была спроектирована и построена мечеть на месте старой обветшавшей мечети Коккоз-Джами, а также мост через Коккозку. Это стройное белокаменное здание со стрельчатыми окнами и резным декоративным фризом по периметру сооружения, со стрельчатой аркадой галереи вдоль западного фасада, с тонкой, устремленной в небо стрелой минарета, ствол которого украшен пышной каллиграфической резьбой, производящее впечатление исключительного изящества, хрупкости и окрыленности, возвышается сегодня над обрывистом берегом речки Коккозки во всей своей первоначальной, тщательно восстановленной красоте…

Сейчас здесь все в унынии и запустении – одним словом «деревня». А около века назад богатейшая русская семья Юсуповых принимала в Коккозах царя Николая II и короля Мануэля Португальского, проводила костюмированные вечеринки и устраивала пикники. Коккозское имение в Крыму – настоящий потерянный рай. 

В 1908 году у Юсуповых в семье произошла трагедия – из-за неразделенной любви погиб на дуэли старший сын, Николай. Словно желая забыться и отвлечься, все время Юсуповы посвящали Дому. Его построили всего за 2 года –  к 1910!
Красота здания и великолепие открывающихся видов было невозможно передать словами. Войти в усадьбу нужно было по деревянному мостику, перекинутому через речку Кокозку. Он являлся природной границей между дворцово-парковой усадьбой Юсуповых и деревней. Архитектор создал дом многоуровневым – за вспомогательными постройками неожиданно раскрывались главные и боковые фасады дворца. Этот прием он позаимствовал из мусульманской архитектуры. Перед глазами вырисовывались прекрасные асимметричные объемы дворца из белого известняка, над которым высилась видовая башня с обходной арочной галереей. В ней была столовая. Крыши видовой башни и всего здания были покрыты бирюзовой татарской черепицей, которую изготавливали крымские мастера, владевшие технологией, передававшейся из поколения в поколение.
 

Н.П. Краснов, эскизы парадной 

Интерьер дворца также был создан под влиянием восточной экзотики, Фруктовой беседки и Золотого зала Бахчисарайского дворца. Стены гостиной, изрезанные в два ряда проемами разной конфигурации, сделали ее похожей на беседку. Мебель была скопирована с татарской – раскрашена яркими синими, красными и зелеными цветами. Восточные ткани покрывали диваны и стены, потолки и стены были украшены витражами. Восточные светильники, два ряда окон, диванчики с покрывалами и подушками, драгоценные ковры, циновки – от всего этого, по воспоминаниям Феликса Юсупова «исходило ощущение незыблемого счастья».

 
К Юсуповым в Крым приезжали король Мануэль Португальский, гость царской фамилии эмир Бухарский, царь Николай II писал матери своей: «неделю назад Юсуповы пригласили Ольгу, Татьяну и меня в их новое имение Коккоз… по ту сторону Ай-Петри. Дом, только что выстроенный арх. Красновым в старом татарском стиле; очень красиво и оригинально».

 
Оригинально – не то слово! Гостей предоставлялся гардероб из роскошной татарской одежды. Гости переодевались в ханов, мурз, беев, евнухов, янычар, хатипов, имамов, муэдзинов и других представителей мусульманского мира. Гости гуляли по парку с Английским и Восточным уголками, в котором были и персиковый сад, и два больших бассейна, и декоративные клумбы, и цветы.
Романовы выезжали с Юсуповыми на Ай-Петри и в близлежащие живописные уголки, охотились, любовались пейзажами, наслаждались благодатным крымским воздухом, затем возвращались в Коккозы на устроенный в честь августейшей семьи пикник.
Впрочем, Юсуповы проводили время в Коккозах не только с августейшими особами. Осенью отец Феликса Юсупова – граф Феликс Феликсович Сумароков-Эльстон, очевидно, отдавая дань и собственным восточным корням, и местному гостеприимству жителей, устраивал для близлежащийх деревень главный мусульманский праздник – Курбан Байран. Резали баранов, пили-ели, проводили бесплатную лотерею для местных.
Кроме того, на собственные средства граф Сумароков-Эльстон отреставрировал в деревне соборную мечеть.
«Мы потеряли Родину, — писал Феликс Юсупов в иммиграции. Она есть, живет без нас, как жила и до нас. Шумят реки, зеленеют леса, цветут поля, и страшно, что для нас она уже недостижима, что мы для нее уже мертвецы – тени прошлого. Какие-то забытые имена на могильных памятниках… А ведь мы еще живы. Если бы было можно тихо и незаметно, в простом крестьянском платье пробраться туда и жить где-нибудь в деревне, никому неизвестным жителем…. Какое было бы счастье, какая радость…»